О героях и времени

Если бы не битком набитый зал тель-авивской Синематеки, премьеру документального фильма Анат Залмансон-Кузнецовой "Операция "Свадьба" можно было бы назвать скромной: никаких министров-депутатов-председателей, никакого пафоса… Зато какие аплодисменты!.. Когда на экране угас последний кадр, зал разразился овацией, которая долго не утихала. Накатывала волнами. Как слезы, которые всего несколько минут назад – в темноте - украдкой смахивали не только женщины, их дочери и внучки, но и мужчины, включая сильных, смотревших смерти в глаза.

Для зрителей документальный фильм "Операция "Свадьба" стал открытием, откровением и глубочайшим эмоциональным потрясением. Одно дело – услышать или прочесть, что в далеком 1970-м группа смельчаков бросила вызов сильнейшему в мире тоталитарному режиму – спланировала захват самолета и дерзкий побег из коммунистического "рая". Совершенно иные чувства охватывают тебя, когда видишь на экране (крупным планом) стены карцера, в котором Сильва Залмансон просидела полгода, и слышишь лязг замка, когда за ней захлопнулась дверь.

Тогда, в 1970-м, Сильва была уверена: скрипучая железная дверь захлопнулась за ней навсегда… Квадратик сумрачного неба над узким тюремным двором, обнесенным сверху металлической сеткой, чтобы надсмотрщикам было удобнее следить за заключенными… Короткая прогулка в одиночку в закрытом с пяти сторон (включая зарешеченное небо) пространстве: КГБ не допускало, чтобы политзаключенные общались с уголовниками…

"Как ты попрощалась со своим отцом?" – спрашивает Сильву ее дочь, уроженка Израиля Анат Залмансон-Кузнецова.

"Убрала в квартире и приготовила его любимую еду"… - отвечает Сильва после длинной, до боли длинной паузы.

Сильва Залмансон, Эдуард Кузнецов, как и все фигуранты "самолетного дела", были ценнейшими, с точки зрения "самого гуманного в мире" режима, зэками: в рамках показательного судебного процесса КГБ планировало приравнять сионизм к терроризму и напрочь, навсегда отбить у советских евреев мечту, которую в зале Ленинградского областного суда Сильва озвучила на иврите: "Если забуду тебя, Иерусалим…" А потом по требованию прокурора перевела на русский…

За "измену родине" Эдуарда Кузнецова и Марка Дымшица (светлая ему память) суд приговорил к смертной казни. И когда поздно вечером 31 декабря 1970 года Кузнецова внезапно вытащили из камеры, он был уверен, что ведут его на расстрел: новогодняя ночь – идеальный момент, чтобы привести в действие приговор антисоветчику-"рецидивисту", ранее судимому (и отсидевшему) за инакомыслие. 

В ту новогоднюю ночь Кузнецов и Дымшиц не предполагали, что показательный  процесс потерпел сокрушительное фиаско: изуверский приговор группе советских евреев, которые пальцем никого не тронули, вызвал шквал возмущения на Западе. "Вышку" решили заменить более "мягкой" мерой пресечения – 15 лет в лагерях строгого режима. 

    

Кадр за кадром Анат Залмансон-Кузнецова выстраивает не просто череду событий, последовавших за провалом операции "Свадьба", но воссоздает чувства, владевшие на каждом этапе ее отцом и матерью. После досрочного  освобождения из казематов КГБ Сильва прилетела в Израиль. В аэропорту в Лоде ее встречает восхищенная толпа, но… Разве об этом она мечтала бесконечно длинными ночами в проклятом карцере – ступить на Землю Израиля без  Эдика, своей второй половинки?! Да и вообще – удастся ли организовать теперь уже отсюда, из Иерусалима или Вашингтона, давление на КГБ и Политбюро, чтобы Эдика выпустили из трижды проклятого лагеря?..

Еще один архивный кадр – и тоже крупным планом: глаза Сильвы, которую в США чествуют, как героя… Сколько в них боли, страдания, какая печаль… Да, ради освобождения Эдика она пойдет на все: изнурительную голодовку у здания ООН (на переднем плане, как назло, – красный флаг с серпом и молотом), обморок, госпитализацию… Встречи с сенаторами, представителями Белого дома и простыми американцами, пока еще (на дворе 1970-е!) не разучившимися сострадать… Встречи с израильским руководством (на экране - Голда Меир)… Демонстрации протеста… Митинги у Стены плача в Иерусалиме и в Нью-Йорке (прямая трансляция по CNN и ВВС)… Кто бы мог подумать, что настоящая борьба начнется лишь сейчас, когда Сильва,  казалось бы, свободна.

Свободна?!

"Она боялась звонить по телефону – все разговоры наверняка прослушивают… Плотно закрывала за собой дверь, вернувшись домой"… - рассказала родственница Залмансон – и Анат не вырезала эти кадры из своего фильма, потому что в Израиле, где она родилась, выросла, выучилась и стала профи, никакой внутренней цензуры нет. Эта страна не ведает страха – даже перед фанатиками-террористами.

Отправившись с матерью в Ригу, Москву и Санкт-Петербург, в оглушительно чужой мир, в прошлое, Анат Залмансон-Кузнецова, подобно многим израильтянам, присутствовавшим на премьере ее фильма, тоже думала, что по рассказам родителей знает об операции "Свадьба" всё – и даже больше. Но, оказавшись на аэродроме "Смольный", а потом в гэбэшном карцере – почти таком же, как тот, где в юности мысленно похоронила себя ее мать, Анат  - всем своим существом, каждым оголенным нервом - ощутила, что на самом деле почти ничего не знает о своих родителях.

Пройти семь кругов ада – и не сломаться, не разувериться, не разучиться шутить… Да кто же  способен на такое сегодня, в эпоху социальных сетей и победившего "Покемона"?!.

И как, на каком языке – иврите, английском, русском или дигитальном - рассказать смартфонному поколению, что 46 лет назад группа молодых героев бросила вызов жесточайшему тоталитарному режиму только ради того, чтобы… "в будущем году в Иерусалиме"?!

Вслед за своими родителями – Сильвой и Эдуардом - Анат Залмансон-Кузнецова совершила героический, по нашим циничным временам, поступок: поведала своим сверстникам на доступном им языке frame-sound полную геройства историю борьбы фигурантов "самолетного дела" за свободу выезда, вписав ее в сугубо личную историю любви, венцом и финалом которой сама же является.

…После премьеры в фойе Синематеки Эдуарда Кузнецова остановил молодой израильтянин и задал кручено-каверзный вопрос: "Вот вы 46 лет назад были готовы пожертвовать жизнью ради Израиля, а как вы оцениваете… м-м-м… нынешнюю обстановку в нашей… м-м-м… сложной и противоречивой стране?"

"В большинстве стран мира жизнь сегодня крайне непростая, я бы сказал – плохая,  - отвечал Кузнецов, - да и в нашей не сахар. Но Израиль я считаю самой лучшей из всех плохих стран".