С ракетами в кошки-мышки, или Железная нация борется за выживание под «Железным куполом»

Из Бат-Яма в южном направлении я выехала в начале одиннадцатого. В том месте, где ведущее на Ашдод шоссе раздваивается (справа – съезд на Ришон) государственное радио голосом бесстрастного робота передало: «Сирена в Тель-Авиве».

Дома – мама. В гордом одиночестве. В эвакуации во время Великой Отечественной она, первокурсница Киевского мединститута, работала на легендарном «Уралмашзаводе» в Свердловске. Сильный человек, но возраст!..

«Воздушная тревога в Ришоне, - сообщила тем временем «Решет Бет», после чего добавила: - …А также в Бат-Яме и Холоне».

Остановившись под мостом, пытаюсь дозвониться домой. Нет связи. Наш дом – одно из первых зданий, построенных лет 55 назад в приморском Бат-Яме. Убежища нет, а мы, как назло, обитаем на верхнем этаже. И хотя перед отъездом я строжайше наказала маме спуститься на второй этаж, стоит лишь услышать вой сирены, но… Тревожно.

Вырулив на Ришон, разворачиваюсь и на всякий пожарный снова набираю номер.

«Ты что-то забыла?» - спрашивает мама.

«Нет, все в порядке».

«И у меня тоже – телевизор смотрю» (сирена в Бат-Яме слабосильная – перекричать Малышеву она не в состоянии).

К  этому моменту, впрочем, по радио успели сообщить: ракета, выпущенная по Гуш-Дану, сбита батареей «Железного купола». Значит, вручаю мамину судьбу ЦАХАЛу. Можно развернуться и ехать в Ашкелон.

Легко сказать!.. Где-то в районе Ашдода сирена (здесь она воет на полную катушку) заставляет сразу несколько автомобилей съехать в кювет.

 «Ложись! - орет мне парника в очках. – Закрывай голову руками!»

«Дисциплинированность – единственный способ спасти свою жизнь», - вспоминаю прозвучавшие накануне слова офицера Службы тыла.

Распластавшись неподалеку от очкарика на асфальте, краем глаза поглядываю наверх (камера осталась в машине).

«Наши выпустили антиракету! – радуется молодой водитель, указывая на прочертивший в небе белую дорожку «хвост». – Сейчас она собьет хамасовский «град».

Удар.

Сбила!

«Счастливого пути!» - кричу я юноше и возвращаюсь за руль.

Еду дальше. По правую руку раскинулся Ницаним. Сколько репортажей подготовила я в поселке изгнанников из Гуш-Катифа с августа 2005 года, когда сюда доставили первые караваны. И вот он – палестинский ответ на израильскую уступчивость: еще одна сирена.

Нет, хватит законопослушания, на сей раз ползать по асфальту я не собираюсь, даже если получу штраф от дорожной полиции или выговор от Службы тыла. В конце концов, это мое законное гражданское право – свободно разъезжать по своей стране. Я в Израиле не гость, не командировочный репортер – здесь мой дом! И пусть подавятся исламисты своими ракетами – меня им на колени больше не поставить. Особенно после того, как во время первой неудачной «эвакуации» я ударилась об асфальт в правое колено: теперь оно болит и щиплет, видать, даже сквозь джинсы кожу содрала.

«Сбита!» - орет парнишка в брюках цвета хаки и белой солдатской футболке (видимо, получил приказ номер 8 и едет на свою армейскую базу).

Значит – зеленый свет, можно (короткими рывками) ехать дальше.

Третью сирену описывать бессмысленно – те же ноты, тот же надрывный вой, пронизывающий все твое существо.

Въезжаю в белокаменный приморский город. По сравнению со стартовым периодом ракетных обстрелов (сколько же лет минуло с тех пор?) Ашкелон сегодня производит впечатление города-призрака. Редкие машины (водители не по-хорошему глядят исподлобья), на  улицах ни души.

Утром в районе больницы «Барзилай» выпущенная террористами ракета угодила в квартиру на последнем этаже жилого дома, пробила пол и рванула в квартире этажом ниже.  Но чтобы найти этот дом (в Ашкелоне порядка 110 тысяч жителей, примерно половина – репатрианты), мне стоит заехать в больницу «Барзилай». Прохожих нет – спрашивать не у кого.

- Неужели для того чтобы ты приехала в Ашкелон, непременно должна разразиться новая война?! – приветствует меня Леа Малуль.

С этой железной леди я познакомилась еще до «размежевания». На том этапе эпицентром ракетных обстрелов был Сдерот. Раненых горожан обычно доставляли в ашкелонскую больницу «Барзилай», пресс-секретарем которой работала Леа. Повышение по службе Малуль получила после того, как вошла в историю Израиля как женщина, которой – вопреки отчаянному сопротивлению «харедим» - удалось сдвинуть и перенести на новое место захоронения, обнаруженные археологами на территории «Барзилая», причем именно там, где предстоит построить бункер, в котором врачи в случае ракетных атак смогут проводить хирургические операции.

Бункер не достроен и поныне.

Твердо пообещав Лее вернуться, спешу (теперь уже пешком) в указанном мне направлении.

«Разрушенный ракетой дом находится недалеко – минут пять ходьбы», - напутствует меня (на чистейшем русском языке) охранник.

Пять минут плавно превращаются в семь, после чего… Да что ж это за напасть?! Опять?!

Нет, в такие игры я не играю. На шоссе можно хотя бы распластаться около машины, а тут… Справа от меня – сплошная стена. Ни одного подъезда или киоска. Нет даже автобусной остановки, хотя обычные «козырьки» - бутафория, они не спасут ни от ракеты, ни от осколков. Разве не пора завезти в Ашкелон такие же бетонные автобусные остановки-кубы, какими американские друзья Израиля снабдили в свое время многострадальный Сдерот?

Удар. Еще удар.

Уф, кажется, пронесло.  

А вот и искомый дом. Ничем не отличается от моего бат-ямского. Небось, тоже построен полвека назад.

Поднимаюсь по лестнице. Чувство – как после войны (а ведь она, подлая, все еще продолжается, причем сегодня – явная эскалация, пуляют по нам из Газы, как бешеные). На площадке второго этажа осыпалась не только штукатурка – из стен взрывной волной вышибло бетон.

- Можно?

Вхожу в квартиру на третьем этаже. Над дверью зияет огромная дыра. Во все стороны торчит арматура.

Кажется, три часа назад это помещение было салоном…

Интеллигентная женщина (видимо, хозяйка бывшей квартиры) пытается собрать битое стекло с того, что раньше было полом.

Знакомимся. Ирина в Израиле 15 лет, репатриантка из города Кокчетав (Казахстан).

- Ирина, а кто играет на… (при виде угробленного инструмента я невольно запнулась) пианино?

- Мы с сыном Аркадием, ему скоро исполнится 26 лет. Отслужил в ЦАХАЛе, в январе его призывают на резервистские сборы, - говорит Ирина.

Выпускник музыкального училища, в Израиле Ирина работает «метапелет». Сегодня рано утром отправилась к своей подопечной старушке (она живет в районе Кохав а-Цафон).

- В восемь утра мы с ней посмотрели новости, а спустя несколько минут звонит соседка: «Упала ракета. Кажется, попала в твой дом», - рассказывает Ирина. – Я отпросилась, взяла такси и приехала сюда – а дома уже нет… Полно народу, полиция, неотложка…

- Я вчера собирался ночевать дома – должен был спать в салоне на этом диване, - говорит Аркадий, – но к вечеру решил поехать в мошав в районе Ашдода, чтобы не опоздать на работу.

Даже думать не хочу, что могло бы случиться с резервистом Аркашей, останься он ночевать у мамы в Ашкелоне…

- Утром я был на работе, увидел в интернете снимок пострадавшего здания – и тут же узнал наш дом, - рассказывает Аркадий. – Позвонил маме. Она уже была в такси… Рыдает…

К тому моменту, когда Аркадий добрался до Ашкелона, Ирину отвезли в близлежащий пункт по оказанию помощи пострадавшим от нервного шока.

- Я поднялся по лестнице и… оторопел, - говорит Аркадий.

Ирина тем временем поднимает крышку пианино.

- Играть нам вряд ли придется – инструмент мы потеряли.

- Из Казахстана привезли?

- Нет, купили по приезде на сохнутовскую ссуду… 

- Посмотрите, вот что я нашла в салоне. Осколок. Тяжеленный…

Из Ашкелона в Бат-Ям я ехала все теми же короткими рывками под вой сирен: вначале три ракеты были сбиты в небе над приморским городом. Затем террористы дали залп (10 ракет) по Ашдоду.  С полуночи 18 ноября до шести вечера исламисты выпустили по Израилю более 100 ракет. А в 18.40, когда несколько сот снимков были уже в компьютере и оставалось закончить текст, в окна нашей квартиры ворвался надрывный вой.

«Прогуляемся?» - спросила я маму (по российскому ТВ показывали художественный  фильм).

«А что случилось?»

«Да вроде сирена», - произнесла я равнодушным тоном.   

«Пошли!»

Только мы успели спуститься на один этаж, громыхнуло: антиракета.

«Вернемся домой?» - спросила мама.

«Да… Скоро…»

В этот момент громыхнуло еще раз, сильнее.

«Наши сбили ракету, видимо - где-то далеко»… - сказала я – и мы вернулись домой. До следующей ракетной атаки.