Палестинцы из Самарии: семейный портрет

Если с названием "Баркан" у вас ассоциируются только марочные вина, вы не ошиблись: их производят в гигантской промзоне одноименного поселения, расположенного в паре километров от  города Ариэль. Но если при слове "поселенец" ваше воображение рисует вооруженного автоматом мрачного "оккупанта", собирательный портрет которого намалевал вчера председатель ООП Абу Мазен в своей речи на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, - значит, вы (подобно многим израильтянам и большинству иностранцев) находитесь в плену стереотипа.

На этой неделе я дважды ездила на "оккупированные Израилем" территории. В понедельник – в поселок Баркан в Самарии, в среду – в Текоа, расположенную на холмах Иудеи.

В Баркане мне посчастливилось познакомиться с Моше Розеном и его женой Цилей. Дом Розенов похож на музей – повсюду, в салоне, комнатах и во дворе скульптуры.

- Сколько же здесь работ… - ахнула я, разглядывая высеченные из камня фигуры.

- Учтите, свои скульптуры и инсталляции я не продаю. Работаю – для души, - уточнил Моше Розен.

- А что это за композиция - "Нагария-2006"?  Посвящение Второй ливанской войне?

- Верно! Наш сосед Авнер - ответственный за деятельность отряда спасателей в условиях чрезвычайного положения. Во время Второй ливанской Авнера, как воина-резервиста, мобилизовали и направили на север, в Нагарию. Возвращается оттуда со специально добытым  для меня  "сувениром" и рассказывает: в жилой дом угодила "катюша", выпущенная боевиками "Хизбаллы". Спасатели бросились по переданному им по рации адресу. Приехали, поднялись на верхний этаж, вошли в квартиру. На кухне за столом сидят муж и жена - ужинают. В потолке зияет дыра…

"Где снаряд?" – спрашивает Авнер.

"Какой снаряд?" - недоумевают пожилые супруги.

Спасатели начинают искать осколки, и один из "милуимников" находит под кроватью искореженный металл: то,  что осталось от "катюши". Крышу она пробила, крупный осколок закатился под кровать и, видимо, взрывной волной его накрыло одеялом… Старики вернулись из убежища, обнаружили в потолке зияющую дыру, но снаряд искать не стали и сели ужинать…

Авнер вручил осколок "катюши" своему соседу. А Моше – под впечатлением от рассказа спасателя – соорудил и установил у себя во дворе "обелиск", посвященный Второй ливанской.

Сконструировал Розен и целую ракету.

- Скажите, Моше, встречали ли вы за рубежом скульптурные композиции, в основе которых – снаряды?

- Нигде и никогда, хотя мы с женой Цилей объездили полмира, - говорит Розен. – Ракетные обстрелы – характерная особенность Палестины образца двадцать первого века…

Моше Розену 78 лет, хотя с виду ему и 65-ти не дашь: моложавый, подтянутый, энергичный. Впрочем, глядя на его жену Цилю, тоже никак не скажешь, что эта женщина (в прошлом известный в Ариэле специалист по физиотерапии) уже вышла на пенсию.

Судьба офицера

Самые сильные переживания Розенов связаны с войнами. В Шестидневную войну Циля и Моше жили в Нешере в районе Хайфы. К тому моменту у них уже подрастали две дочки. Моше был офицером-резервистом ПВО. Его часть направили на север.  

- В тот день, когда Армия обороны Израиля освободила Иерусалим, люди на улицах Нешера плясали от счастья, - рассказывает Циля. – Я сижу с детьми дома – глаза распухли от слез, меня трясет: от Моше никаких весточек. Телефонов не было - позвонить невозможно. Я не знала, жив муж или погиб…

Вскоре Розен с семьей вернулся на работу в Африку.  В общем и целом  Моше и Циля прожили на этом континенте 15 лет: объездили добрый десяток государств. Розен пользовался репутацией блистательного специалиста по обработке алюминия и принимал участие в строительстве нескольких фешенебельных отелей.

Одно не менялось на фоне многочисленных переездов: стоило арабам развязать против Израиля новую войну, как Розен тут же – мгновенно! – возвращался в свою часть.  

Война Судного дня тоже застала Моше в Африке.

- Я была на девятом месяце беременности и вернулась немного раньше, чтобы рожать третьего ребенка в Израиле, - говорит Циля, - а Моше остался: нужно было закончить работу.

- 6 октября, в Судный день, жившие по соседству со мной ливанские арабы сообщили: в Израиле началась война, - вспоминает Моше. – Я, как угорелый, помчался в аэропорт. "Есть билеты на Тель-Авив?" – "Прямых рейсов нет, но вы можете лететь в Рим", - отвечал кассир.

На другой день в пять часов утра Моше уже был в Риме, но…

- Окошко "Эль Аль" закрыто, - рассказывает он. - Компания TWA тоже отменила рейсы на Израиль. Странно, но в зале транзитных пассажиров очень мало израильтян…

Позднее выяснилось: толпа земляков штурмовала кассы, но – в другом зале аэропорта.

- Там выстроилась километровая очередь, в основном – воины-резервисты, пытавшиеся, как и я, любой ценой прорваться домой, чтобы уйти на фронт, - говорит Моше. – Просидел я в аэропорту весь день. Часам к семи вечера сообщили: скоро отправится рейс на Тель-Авив. Я помчался в кассу и давай орать: "Я офицер противовоздушной обороны, обязан завтра прибыть в свою часть".

На рассвете следующего дня Розен уже был в Израиле.

- Пять часов утра, - вспоминает Моше. - Я даже постучать не успел – Циля открыла. Она понимала: если началась война, значит, я вот-вот вернусь, и ждала. Не успел переступить через порог - сирена. Мы схватили дочек и бросились в убежище…

Когда рассвело, Циля собрала Моше огромный вещмешок. Розен  съездил на армейскую базу в Црифин, оттуда его отправили на север – вначале на Голаны, потом на границу с Иорданией…

Говорить о Войне Судного дня Розену непросто: в первые же дни  погибли его товарищи-офицеры.

- Мои солдаты спали в палатках, - рассказывает Моше. - Офицеры-резервисты из другого батальона уговаривали меня переночевать с ними на армейской базе "Амос": "К чему лежать за земле, если здесь есть место? Кроме нас, здесь ночуют бойцы Спецназа"… Я вежливо, но твердо отказался: я – командир, бросить солдат совесть не позволяет. Спали мы на территории кибуца Гиват Оз – прямо на земле. В пять часов утра меня разбудил страшный взрыв. Оказалось, что иракцы направили  советский самолет "Туполев" бомбить Нетанию. Наши его подбили - он рухнул прямо на базу "Амос", где ночевали офицеры и бойцы Спецназа. Многие погибли, другие были тяжелейше ранены…

- Войну Судного дня я запомнила на всю жизнь, - говорит Циля. – Моше пробыл на фронте, а затем и на резервистских сборах три месяца подряд, а я дома одна с тремя детьми (младшая дочь родилась в первые дни войны в октябре 1973 года). Но ничего иного мы себе не мыслили: война – значит, мужья уходят на фронт…  

Из Рамат-Гана - в Баркан

Моше и Циля Розены живут в Баркане почти четверть века. 

После Шестидневной войны я все время удивлялась: "Не понимаю, почему государство не заселяет огромные пустующие территории в Иудее и Самарии? Почему бы не пригласить в Эрец Исраэль со всего мира хотя бы миллион евреев, чтобы расселить их на исконно еврейских землях?!" – говорит Циля. – И хотя мы оба к тому моменту уже успели получить профессию и твердо стояли на ногах (я выучилась на физиотерапевта сразу после демобилизации из ЦАХАЛа), выжить молодой семье было гораздо труднее, чем сегодня. В начале 80-х жили мы в Рамат-Гане и мечтали перебраться на живописные холмы Самарии, но никак не получалось. Однажды  мы с Моше отправились в Ариэль, чтобы узнать, можно ли там получить земельный участок. Едем обратно - и вдруг…

Внимание Цили привлек холм, на котором установили стелу с надписью "Баркан".

- Мы поднялись на вершину, глянули вниз: панорама такая, что дух  захватывает, - рассказывает Циля. - Осмотрелись: вокруг – ни одного дома, сплошные караваны… 

- Решение поселиться в Баркане было принято спонтанно, - добавляет Моше. - Внезапно мы нашли именно то место, поселиться в котором мечтали много лет.

Записываясь на очередь (желающих хоть отбавляй - будущим первопроходцам приходилось терпеливо дожидаться оформления документов), Моше сказал сотрудникам Поселенческого отдела Всемирной сионистской организации, занимавшегося застройкой Иудеи, Самарии и сектора Газа: "Нам караван не понадобится, по специальности я строитель: как только получу участок, сам построю на нем дом".

- Так и получилось, - говорит Циля. – Моше своими руками – на заработанные нами за границей деньги, безо всякой помощи государства! - построил именно такой дом, о котором мы мечтали…

Пару лет назад Циля с Моше отправились в Польшу: Розен давно хотел показать жене те места, где он родился.

- На фасаде здания переоборудованной под кинотеатр синагоги висел плакат с надписью: "Евреи, убирайтесь из Палестины", - говорит Циля. – Вывесили этот плакат поляки, сочувствующие арабам. А я вспомнила рассказ свекрови: когда Това Вартская, мать Моше, в 30-е годы уезжала из польского местечка в Эрец Исраэль, на стене той же синагоги кто-то написал: "Евреи, возвращайтесь в Палестину!"

Мы с Моше и Цилей выходим на террасу.

- Посмотрите налево: вон там виднеются трубы Ашдодского порта, - указывает Моше. – А здесь, по центру, торчит труба тель-авивского Ридинга… Справа от нас - строения хадерской электростанции, правда, ветви деревьев их заслоняют… А сейчас представьте на секунду, что на нашем месте – на вершине этого холма - могут оказаться арабы…

В июле этого года жители Баркана (порядка 380 семей) отметили 30-летие своего поселения. По случаю торжества здесь заложили и строят новый жилой квартал, который назвали Бейт Аба – в честь Абы Ахимеира. И снова - как 30 лет назад - в очереди на получение  участков стоят 62 семьи, 20 из них – уроженцы Баркана. Дети старожилов повзрослели, женились и мечтают построить свой дом.

Дети и внуки - второе и третье поколение палестинцев из Самарии…

К чему фотографии, если умеешь писать?

Таким вопросом наверняка задается каждый, кто забрел на мой блог. Ответ прост: проработав три с половиной года редактором на ленте новостей, я была вынуждена постоянно читать и модерировать токбэки (штатной единицы модератора на этом сайте нет). Читала – и каждый раз получала удар по башке.

Стоит кому-то из журналистов написать о ком-то или о чем-то что-то хорошее – его тут же обольют ушатом помоев: заказуха! Автор позволил себе кого-то или что-то похвалить, потому что доброе слово, конечно же, было  проплачено. Получалось, что без взятки понравиться тебе ничего не может. Ты не вправе обладать собственными убеждениями (включая политические), если никто тебе за них не платит. Ты не можешь просто воскликнуть "ВАУ!", если за этот спонтанно-восторженный возглас тебе не "дали на лапу". И уж подавно ты не вправе выразить свое "фу!" по тому или иному поводу: за negative, насколько я поняла из токбэков, башляют еще больше, чем за positive.

На протяжение своей долгой (почти 22 года в Израиле) профессиональной карьеры я всегда подсознательно держалась в стороне от тех мест, где журналисту могут предложить состряпать статью за тарелку чечевичной похлебки либо денежный ее эквивалент. Ни разу не сотрудничала с предвыборными штабами политических партий, хотя и обладаю вполне конкретными убеждениями, основанными, впрочем, на фактах и анализе причинно-следственных связей. "Но разве могут убеждения сформироваться бесплатно?!" – возражали токбэкисты, грозно потрясая виртуальными кулаками.

В атмосфере параноидальных обвинений в заказухе пишущий человек неизбежно оказывается в абсурдной ситуации: например, если в подготовленном журналистом материале фигурируют  факты, касающиеся позорно низкой оплаты труда начинающих врачей, значит, его тут же обвинят, что на "лапу" ему дали "рабы от медицины". Если же пишешь о позиции минфина в конфликте между врачами и государством, значит, и нанял тебя – минфин. Если переводишь с иврита айтем, посвященный ценам на недвижимость, - значит, тебя подкупили квартирные маклеры. А если написал про импортный автомобиль, о появлении которого на израильском рынке сообщила ивритская экономическая газета, - значит, перевод этого сообщения на русский язык проплатила компания-импортер…

Удостоверившись, что, независимо от фактического положения дел, каждое написанное тобою слово будет воспринято как производное якобы уплаченных тебе денег, я пришла к единственно логичному выводу: если буквы воспринимаются пользователями как товар, значит, нужно начать этот товар продавать. Но не "из-под прилавка", искусно "ввинчивая" в якобы  объективные репортажи тщательно скрытую рекламу, а открыто и полноформатно – основав свой бизнес по продаже букв.

Именно так я и поступила. Отныне я не только журналист и фоторепортер (лишить человека профессии в принципе невозможно, сколько ни усердствуй), но – независимый специалист по пиару: белому, черному, а особенно – разноцветному. Так что можете считать, что каждое написанное в моем блоге слово, каждая буква и каждая снятая мною фотография – оплачены. Причем не один раз, а дважды, трижды и многократно: заказчиком, его конкурентом, а также  всеми заинтересованными лицами и организациями!

А сейчас – уже на законных основаниях - позволю себе перейти непосредственно к записям в блоге. Точнее – к снимкам (сегодня,  как назло, за буквы мне никто пока не заплатил, но надежды, тем не менее, не теряю: копии чеков и наличных принимаются в комментах).

Итак, Израиль… Ведь именно об этой Стране я собираюсь рассказывать в своем блоге.

Вот он какой – мой Израиль.

Если захотите сходить в парикмахерскую, вначале подумайте о том, слабО ли вам покраситься под открытым небом (прямо на улице) в зеленый цвет.

(Кстати, кликайте на фотки, не стесняйтесь - их лучше рассматривать в натуральную величину).

Впрочем, еще лучше - посетить на набережной бар под открытым небом и понаблюдать, как ловко жонглирует бармен бутылками (застраховал, небось, свое имущество).

Натуральные соки в Израиле пьют не столько из скучных фабричных банок, сколько из выжатых прямо у вас на глазах цитрусовых.

Отлитый из бронзы "памятник" сандалиям вы когда-нибудь видели? Вот он!

К сведению любознательных читателей: сандалии в нашей стране носят только на босу ногу. Если встретите мужчину в сандалиях и в носках – значит, либо иностранец, либо – очень новый репатриант.

Эти ребята, похоже, офонарели при виде скульптуры самой популярной в Израиле обуви.

А вот куда затащил жених невесту в день свадьбы. Эй, парень, разве можно спускаться на шпильках по такой крутой лестнице?!

Он бы еще заставил свою возлюбленную выгрузить товары с пришвартовавшегося в порту торгового судна…

Зато такая свадьба вряд ли забудется. Даже - в случае развода.

Из первых рук

Вопрос на засыпку: с чем ассоциируется у вас Израиль? С Иерусалимом – уникальным всемирным центром трех религий? Наверняка!

С творящим чудеса хай-теком, в последние годы уверенно срастающимся с передовой медициной? Конечно!

С фешенебельными высотками Тель-Авива и ночными барами "города без перерыва"? Еще бы!..

Но только те, кому довелось хоть однажды посетить нашу страну, удостоверились: реальный, живой Израиль не укладывается ни в один из расхожих стереотипов. Обозначаемая точкой на карте страна настолько неожиданна и многолика, что дух захватывает.  

Я живу в этой невообразимой и непредсказуемой Стране (название которой пишу исключительно с заглавной буквы) почти 22 года. Я знаю ее капризный и изменчивый нрав, ментальность, поведенческие и языковые коды, внутренние противоречия и их подноготную. Для меня Израиль не просто открытая книга, но прежде всего - населяющие Страну люди.

Кто они? Чем дышат? К чему стремятся, о чем мечтают, как ведут себя в критических ситуациях (в скобках замечу, что вся наша жизнь на взрывоопасном ближневосточном вулкане – это сплошное чрезвычайное положение. Именно поэтому его и не отменили с момента провозглашения государства в 1948 году).

В своем блоге я буду делиться с вами повседневными наблюдениями и соображениями об Израиле и израильтянах, знакомить вас с людьми, со многими из которых вы вряд ли столкнулись бы в дни туристической поездки либо по дороге на работу и обратно домой.

Как человек, страстно увлеченный фотографией, я постараюсь показать вам места, которые далеко не всегда попадают в объектив путешественников-иностранцев и даже израильтян. 

В общем – приглашаю вас в свою Страну, в свой Израиль.